Теперь я его люблю больше жизни. Смотрю каждый день в его чистые и такие невинные глазки, но до сих пор боюсь, что из них выглянет монстр — его отец. Этого человека я никогда не смогу ни забыть, ни простить. Лучше бы вообще в моей жизни не было той встречи…
Это была осень — темная, грязная, промозглая. Ноябрь угнетал, заставлял всех разбежаться по домам и в нетерпении ждать белоснежного декабря. Снег еще задерживался. Я возвращалась из училища поздно. Обычно шла с Мариной — мы соседки. Но в тот вечер она убежала в кино со своим парнем. Звали и меня, а я не хотела мешать им, поэтому отказалась. Идти было недалеко. Правда, гаражами. Но я уже привыкла, к тому же там постоянно был дядя Паша, который уже какой год реанимировал свою «копейку». Но мне не повезло, гараж был закрыт. Стало как-то неуютно. Со всех сторон надвигались зябкие сумерки, со стороны гаражей повисли страшные тени. Я уже почти прошла эти гаражи, но откуда-то вынырнула ледяная рука и крепко меня схватила. Я не успела даже крикнуть, как в рот мне затолкали вонючую тряпку. Я сопротивлялась изо всех сил, но он был ловким и уворачивался от моих каблуков и ногтей.
В голове почему-то стоял тонкий и противный звон. Было тяжело дышать, не верилось, что в двух шагах от дома со мной происходит самое страшное, что случается с женщиной. Лица своего насильника я не увидела, он все время был за моей спиной.
КОГДА МОНСТРУ НАДОЕЛИ МОИ ТРЕПЫХАНИЯ, он чем-то тяжелым ударил меня по голове. Очнулась я, когда все закончилось. Лежа в грязной канаве, в разорванной юбке, колготках, превратившихся в лохмотья. Я была испачкана снаружи и внутри… Беззвучно выла, не имея сил подняться. Как вернусь домой? Что скажу родителям? Только жалость и любовь к ним придали мне мужества. К тому же вдали я слышала папин голос. Он меня искал, звал, и я чувствовала его страх. Кое-как обмылась из лужи, привела в порядок лицо и побрела домой.
Там я сломалась сразу. Не смогла в одиночку нести этот груз. Упала на пороге, сморщилась и закричала. Мама сразу все поняла, а вот папа надеялся еще на лучшее. Помню, я выпала из жизни на месяц: лежала дома, пила успокоительное. В полицию мы решили не ходить — это же такой позор! Я бы не вынесла! И мои родные тоже. Хотелось уже какого-то лучика надежды в этой тьме. Но кроме слез, меня мучала тошнота.
Страшная догадка оказалась правдой — я была беременна от насильника! Со мной случилась истерика: била себя по еще плоскому животу, хотела, чтобы плод от этого мерзавца покинул мое израненное тело и растоптанную душу. Но ребенка я оставила. Родители уговорили. Они у меня верующие: нашли слова, к батюшке отвели, который со мной много и долго разговаривал. До самых родов я ребенка чувствовала чем-то инородным.
Боялась: как буду жить дальше? Как?! Разве его, рожденного от чудовища, можно обнимать, целовать и, главное любить? Но материнская любовь сильнее всех любовей. Она меня затопила, когда я увидела своего ненаглядного Славика…
Сын — просто копия моего папы, и на меня похож, и на свою бабушку. Отрада, радость, наше счастье. Близким придумали историю про несчастную любовь, а чужих она не касается. Сейчас Славику уже восемь лет. Кажется, что он рожден в любви от любимого человека. Но я все равно время от времени боюсь — вдруг выглянет из него чудовище. Или мне повезло и от того мерзавца никакого следа не осталось? Вся наша семья каждый день молится об этом. Славик, мы тебя очень любим. Ты наш и только наш. Прости мое неверие в минуты слабости…
_80x60_0f7.jpeg)
